Каковы тенденции в российском общественном мнении в отношении войны и поддержки режима Путина? В последнее время некоторые комментаторы говорят о том, что поддержка того и другого среди россиян «незыблема» и общество «сплотилось вокруг национального флага». Так ли это? Как измерить общественное мнение в таком репрессивном тоталитарном государстве, как современная Россия?

Страх перед возможными негативными последствиями за выражение недовольства политикой Путина влияет на искренность ответов респондентов. Эксперты отмечают рекордно высокий процент отказов от участия в анкетировании, достигающий до 80-90%.

Однако многолетние наблюдения за российскими трендами в области социологических опросов позволяют выделить как минимум четыре простых правила, которых всегда следует придерживаться при анализе результатов исследований в России:

1) Если данные нескольких опросов совпадают, то они, скорее всего, отражают истину;

2) Когда по результатам нескольких опросов прослеживается четкая тенденция, проявляющаяся с течением времени, это с высокой степенью вероятности означает, что тенденция действительно существует;

3) Общественное мнение в России весьма специфично — прямые вопросы часто воспринимаются респондентами как тест на лояльность («Поддерживаете ли вы Путина» или «Поддерживаете ли вы специальную военную операцию»), поэтому следует задавать более детальные вопросы — что стоит за их мнением, и что они действительно думают о ситуации, не ограничиваясь общими заявлениями;

4) Когда даже самые лояльные кремлевские социологи признают наличие определенных негативных тенденций для режима, это означает, что такие тенденции существуют и вызывают беспокойство у российских властей.

Что касается пункта (4), то в последнее время произошло важное событие, доказывающее наличие очень серьезных проблем с общественной поддержкой путинского режима. В конце сентября глава исследовательского агентства ВЦИОМ Валерий Федоров дал подробное интервью изданию РБК, в котором, по сути, признал, что активная поддержка войны Путина против Украины минимальна, и большинство россиян фактически не хотят этой войны. Это утверждение можно назвать сенсационным, поскольку не только ВЦИОМ традиционно является самым лояльным Кремлю социологическим агентством, но и сам Федоров официально занимает пост советника первого заместителя главы кремлевской администрации. Основные выводы Федорова сводятся к следующему:

— Количество активных, убежденных сторонников путинской агрессии против Украины составляет не более 10-15% россиян;

— «Большинство россиян не требуют взять Киев или Одессу. Они удовольствия от битв не получают. Была бы их воля, они бы военную операцию не начинали» (прямая цитата).

Сам заголовок интервью Федорова — «Фига в кармане есть всегда» — подразумевает, что россияне в целом относятся к власти с изрядной долей скепсиса, не обращая внимания на публичное выражение лояльности.

Конечно, в интервью, если читать его внимательно, содержится много упоминаний о Путине и его политике, и Федоров утверждает, что на фоне общего скепсиса по поводу войны «россияне по-прежнему считают, что мы не можем позволить себе проиграть войну, раз уж мы в нее ввязались» (к этому аргументу мы перейдем позже). Это, вероятно, первый в истории акт признания широкого скептицизма населения относительно войны и недостаточного энтузиазма в ее отношении, сделанное профессиональными социологами, представляющими путинскую администрацию, что также совпадает с другими доступными данными опросов по этому вопросу. И все это весьма далеко от представлений о «господствующей поддержке Путина и войны среди россиян», широко распространенных на Западе.

Выводы, представленные Федоровым, получают многочисленные подтверждения и в других исследованиях. В конце октября исследователи из независимой исследовательской группы «Русское поле» провели новый этап регулярного опроса среди россиян относительно так называемой «специальной военной операции». Вот несколько ключевых выводов:

— Значительное большинство респондентов, примерно 60% при различных формулировках вопроса, категорически отвергает возможность второй волны военной мобилизации.;

— Больше россиян (48% против 39%) высказывают поддержку мирным переговорам о прекращении военных действий, вместо продолжения боевых действий. Следует отметить, что поддержка идеи продолжения войны снизилась с 54% весной 2022 года до 39% на текущий момент, и данная тенденция к снижению остается достаточно устойчивой в течение продолжительного времени.

Последняя тенденция, в соответствии с данными «Левада-центра», подтверждается. Большинство россиян выражают поддержку прекращения военных действий путем переговоров, а не их продолжения. Этот тренд подтверждается данными «Левада-центра», которые в течение нескольких месяцев постоянно указывают на снижение поддержки необходимости продолжения военных действий. В ноябре «Левада-центр» сообщил, что число тех, кто выступает за продолжение боевых действий на Украине, составило 36%, в то время как число сторонников мирных переговоров — 57%.

Первая тенденция, связанная с отрицательным отношением к возможной второй волне военной мобилизации, сохраняет свою актуальность и почти выступает как сдерживающий фактор для решения Путина о возможном втором этапе массовой мобилизации.  Осенью 2022 года первая волна массовой мобилизации была встречена российским обществом крайне негативно, а неприятие возможной второй волны стало практически всеобщим (по данным опроса «Русского поля», лишь 8% респондентов оценивают потенциальную вторую волну мобилизации «положительно»).

Это действительно ключевой фактор при оценке эффективности действий путинской армии на украинском фронте в ближайшие месяцы и годы. Недавние протесты жен мобилизованных солдат против отсутствия ротации войск на фронте в течение более чем года свидетельствуют о серьезном давлении на Путина с требованием обновления измотанных войск. Однако потенциальная вторая волна мобилизации представляет собой значительное испытание, так как она может привести к усилению напряженности и конфронтации с обществом, возможно, в гораздо большей степени, чем осенью 2022 года. Тогда российские власти в полной мере использовали свой резерв мобилизации людей, которые были более или менее готовы или желали участвовать в военных действиях. В следующий раз, вероятно, нежелание будет гораздо более выраженным.

Еще одним косвенным признаком усталости россиян от войны служит недавний опрос «Левада-центра» о вопросах, которые граждане хотели бы задать Владимиру Путину в ходе предстоящей «прямой линии» с населением, запланированной на 14 декабря. Вопрос был открытым, и респонденты могли определить свои приоритеты по собственному усмотрению. «Окончание войны» явно преобладает над всеми остальными вариантами с 21%, в то время как другие приоритетные вопросы, такие как беспокойство по поводу ухудшения социально-экономической ситуации, низких зарплат, роста цен и др., занимают 6-8%. Положительное отношение к текущей ситуации в общем отсутствует среди ответов респондентов.

В отношении социально-экономической ситуации «Левада-центр» провела ряд опросов о доверии потребителей (), которые отразили резкое снижение экономического оптимизма с 2022 года. Согласно данным опроса, процент людей, считающих свою экономическую ситуацию «сносной» или «абсолютно нормальной», сократился до уровня ниже 25%, в то время как процент тех, кто оценивает ее как «трудную, но терпимую» или «невыносимую», увеличился и составил более 70%. Несмотря на утверждения многих западных экспертов о том, что российская экономика находится «в порядке», россияне выражают крайне негативное отношение к текущей ситуации.

В западных публикациях, где обсуждается всеобщая поддержка войны, часто цитируются цифры от 70% до 80% сторонников «специальной военной операции» как «доказательство» того, что подавляющее большинство россиян поддерживают Путина и ведение войны. Однако беглый анализ этих опросов, будь то «Левада» или «Русское поле» показывает, что значительная часть (от трети до половины) людей, в целом положительно оценивающих вопросы, связанные с ведением войны, изображена светло-синим цветом — «скорее поддерживаю, чем против», выражая значительные сомнения в своей «поддержке» до такой степени, что фактически почти сводит ее на нет, оставляя лишь видимость лояльности. Доля тех, кто в группе темно-синего цвета — «безоговорочная поддержка» — обычно составляет не более 35-40 %, явно уменьшаясь со временем; по данным «Левады», в ноябре этот показатель составлял 39%, что значительно ниже пикового значения в 53% в марте 2022 года. Когда эти две группы суммируются, получается часто цитируемая цифра 70-80% «поддержки» войны. Однако методологически неверно считать «светло-синюю» группу «твердыми сторонниками» войны, так как это, в основном, люди, которых пропаганда убедила в «угрозе НАТО» и т.д.

Еще один интересный аспект заключается в том, что многие россияне, выражая свою недовольство и усталость от войны, в то же время подчеркивают, что «мы не можем позволить себе проиграть войну». Некоторые истолковывают это как проявление «сплоченности вокруг национального флага» — своеобразную версию идеи «это моя страна, права она или нет». Хотя такие настроения действительно в немалой степени существуют — что подтверждают различные опросы — более важным является вопрос о том, что эти люди готовы сделать в связи со своим желанием «не позволить проиграть войну». Готовы ли они сами идти воевать? Очевидно, что нет — об этом свидетельствует упомянутое выше всеобщее неприятие потенциальной второй волны мобилизации. Еще одно доказательство — практически полный провал властей по набору добровольцев на фронт по всей России. Кампания по набору добровольцев ведется с самого начала полномасштабного вторжения, и добровольцам предлагают чрезвычайно высокое вознаграждение — до 10 раз выше средней зарплаты во многих регионах. Однако усилия по вербовке в основном провалились — количество реально призванных добровольцев не соответствует браваде в отчетах российских официальных лиц, что подтверждается многими анализами — например, проведенным Conflict Intelligence Team. Вербовочные киоски, установленные в течение долгих месяцев на центральных площадях большинства российских городов, остаются практически пустыми, в чем можно не сомневаться. Несмотря на заявления о «поддержке» путинской «специальной военной операции», россияне в действительности не спешат сами принимать в ней участие.

Так чего же на самом деле стоит «поддержка» в духе «моя страна, права она или нет», когда люди на самом деле не готовы сделать ничего, чтобы помочь «выиграть» войну? Не так уж много, если откровенно. Опыт войн в Афганистане в 1980-х и Чечне в 1990-х (вторая чеченская война 2000-х была короткой кампанией с точки зрения ведения масштабных боевых действий) показывает, что такая конформистская «поддержка» со временем, как правило, сходит на нет. Эта историческая тенденция подтверждается и сегодня: и опросы «Левада-центра», и опросы «Русского поля» свидетельствуют о постепенной эрозии поддержки войны с момента пика весной 2022 года, причем эта тенденция прослеживается очень явно, хотя и не так быстро, как многим хотелось бы.

Подводя итог: среди россиян нарастает усталость и затухает энтузиазм по поводу войны, и эти тенденции явно усиливаются со временем, представляя серьезные вызовы для Путина в сохранении поддержки войны в обществе. Ухудшение экономической ситуации также увеличивает негативное настроение среди населения. Несмотря на то, что люди предпочитают скрывать свои критические настроения на фоне «патриотических» подъемов, пропаганды и репрессий, есть большое количество данных, свидетельствующих о реальном, достаточно мрачном восприятии ситуации.

Среди тревожных тенденций наиболее значимыми являются две. Во-первых, в обществе существует устойчивая группа – примерно 35-40% – которая осознанно поддерживает агрессивные действия Путина. Это значительная часть общества и вызывает опасения. Однако хорошая новость заключается в том, что это не большинство, и доля сторонников агрессии не так велика по сравнению с историческими примерами стран, охваченных тоталитарной империалистической пропагандой. Также обнадеживающим является то, что высокая доля истинных сторонников войны сосредоточена среди россиян в возрасте 55 лет и старше (которые также являются наиболее преданными потребителями телепропаганды). Молодое поколение, как правило, проявляет гораздо меньшую лояльность, что создает широкие перспективы для долгосрочного оптимизма.

Вторая тревожная тенденция, о которой говорилось выше, — это представление о том, что Россия «все еще должна выиграть войну и не может позволить себе проиграть», несмотря на изрядную долю скептицизма по отношению к войне. Это мнение действительно широко распространено, но, как отмечалось выше, оно скорее пассивное и не поддерживается стремлением предпринять какие-либо действия, чтобы помочь стране «победить» в войне. И, как показывает опыт предыдущих конфликтов, такие настроения обычно ослабевают со временем по мере нарастания усталости.

Почему же тогда некоторые эксперты по социологическим опросам высказывают гораздо более пессимистичные мнения о российском общественном мнении, чем это следует из их фактических данных? Вероятно, это во многом связано с эффектом, выраженным в знаменитой цитате, приписываемой Уинстону Черчиллю: «Лучший аргумент против демократии — пятиминутная беседа со средним избирателем». Хотя Черчилль, возможно, никогда не говорил этого на самом деле, формула хорошо описывает усталость (особенно академиков, у которых может быть меньше профессионального терпения, чем у политиков или активистов гражданского общества, работающих на местах) от постоянных интервью с массами разочарованных, растерянных, с промытыми мозгами людей, у которых может отсутствовать системное мировоззрение и которые легко поддаются различным пропагандистским нарративам. Но это не редкость для авторитарных репрессивных обществ, десятилетиями живущих под гнетом пропаганды. Но хорошая новость здесь в том, что массовые, доминирующие провоенные настроения, о которых часто говорят западные комментаторы, на самом деле не существуют — фактическая картина совсем другая.

В заключение, давайте обратим внимание на гораздо более мрачную идею, часто высказываемую западными комментаторами: предположение о том, что русские люди по своей природе являются истинными империалистами, и что стремление к завоеванию других земель «заложено» в их ДНК. Этот нарратив действительно довольно популярен, но фактически он не подкреплен соответствующими доказательствами.

Посмотрим на агрессию против Украины. Для оценки реального отношения россиян к идее завоевания украинских земель было бы полезно рассмотреть опросы, проведенные непосредственно перед вторжением, чтобы определить, существовал ли реальный запрос снизу на захват украинских территорий. Предвоенный опрос «Левада-центра», проведенный с 17 по 21 февраля 2022 года, непосредственно перед полномасштабным вторжением Путина в Украину, показал следующее:

— 51 % россиян были «напуганы» перспективой войны между Россией и Украиной;

— Только 5% считали, что война неизбежна, в то время как 49% полагали, что ее не произойдет;

— Лишь 25% поддержали интеграцию Донецкой и Луганской областей в состав России.

До вторжения Путина в Украину в 2014 году и аннексии Крыма и части Донбасса в российском обществе также наблюдался небольшой запрос на подобные шаги. Опрос «Левада-центра», проведенный в ноябре 2013 года, за три месяца до фактической аннексии Крыма, показал, что значительное большинство россиян поддерживало независимость и суверенитет Украины. Хотя в реальности того периода был заметен призыв к интеграции двух стран, который правильнее всего интерпретировать через призывы к Украине вступить в Таможенный союз с Россией, только 16% россиян хотели создать «совместное государство» с Украиной. Эта цифра соответствует сегодняшней доле 10-15% агрессивных империалистов, о которой говорит Валерий Федоров из ВЦИОМ.

Эти цифры убедительно доказывают, что российское общественное мнение просто пошло на поводу у государственной пропаганды, и никакого запроса на войну у населения не было, как и утверждал Валерий Федоров из ВЦИОМ, цитировавшийся выше. Не стоит забывать, что Путин до самого момента нападения держал планы вторжения в тайне от российской общественности, а его чиновники прямо отрицали само намерение вторгнуться, при этом сразу после этого оперативно ввел в Уголовный кодекс страны новую статью 207.3, согласно которой критика войны карается лишением свободы на срок до 15 лет. Такое поведение не соответствует ожиданиям от правительства, уверенного в широкой поддержке своей агрессивной войны в обществе.

Это не означает, что большинство россиян занимает категорическую антивоенную позицию. К сожалению, наблюдаемые тенденции в общественном мнении свидетельствуют о том, что значительная часть населения России готова поддерживать и оправдывать агрессивную политику путинского правительства постфактум, и это вызывает опасения. Тем не менее, положительным моментом является отсутствие подлинной, внутренне обоснованной поддержки агрессии со стороны российского общества. Путин столкнулся с относительно скептическим отношением общественности, когда начал войну.

Еще один интересный опрос был проведен Pew Research в 2020 году: жителям разных европейских стран задавали вопрос: «Существуют ли территории соседних стран, которые действительно принадлежат вашей стране?». Ответившие утвердительно в России составили около половины опрошенных (53%, в то время как 33% высказались против). Этот результат вызывает беспокойство, но не подтверждает, что «большинство населения — настоящие империалисты». В этом опросе Россия отстала от таких стран, как Венгрия (67 % граждан заявили, что части соседних стран принадлежат им), Греция (60 %), Болгария и Турция (по 58 %), и оказалась вплотную к таким странам, как Польша (48 %), Украина (47 %) и Словакия (46 %).

Опрос Pew Research в сравнении с малочисленными предвоенными призывами к агрессии со стороны российского общественного мнения явно опровергает мнение о том, что русские обладают некой разновидностью «вечного империализма как части их ДНК». Вместо этого, возможно, россияне обсуждают исторические границы, но это не обязательно означает, что они действительно жаждут агрессивных действий для восстановления земель.

Хотя многие россияне разделяют с Путиным ответственность за развязывание агрессивной войны против Украины, в действительности это в гораздо большей степени война Путина, чем война России, что подтверждается всеми объективными данными.